Царица советских доказательств

[man_with_dogs]

http://nauka1941-1945.ru/catalog/id/1149
Теория судебных доказательств в советском праве

Авторы:
Вышинский, Андрей Януарьевич (1883-1954)
Год: 1941
Издательство: Юрид. изд-во НКЮ СССР (Москва : 17-я фабрика нац. кн. ОГИЗа РСФСР треста 'Полиграфкнига')
Место издания: Москва
Язык издания: русский
Страна издания: СССР
Шифр БАН: EB_1941_AKS_00000078
Обозначение материала: Мультимедиа
Сведения об ответственности: акад. А.Я. Вышинский
Сведения об ответственности: Ин-т права АН СССР
Количество страниц: 219, [1] c.
Общие примечания: На рус. яз.
Организации – подразделения РАН (в роли учреждений соучастников):
Институт права. Академия наук Союза ССР (ИП АН СССР)
Организация, преобразующая библиографические данные в электронный каталог - сведения об организации: Библиотека Российской академии наук. СПб = Russian Academy of Sciences Library, 2006-12-21 19:30:02
Организация, преобразующая библиографические данные в электронный каталог - сведения о разработчиках: Рук. проекта: Н.В. Колпакова; Библиогр. подготовка Н.М. Баженова, оператор-библиограф Кудрявцева В.П.; Разработка ЭК: Н.Н. Елкина, В.В. Рубцов

PDF версия (26.3 Мб) - http://nauka1941-1945.ru/files/pdf/EB_1941_AKS_00000078.pdf


Фильм по той же теме:
http://www.youtube.com/watch?v=yPEtMK4LJHw
http://www.youtube.com/watch?v=Ql7sljLg3og
http://www.youtube.com/watch?v=RVbRtn3CxhU

Comments

[(Anonymous)]

Кстати, Вышинский никогда не обосновывал признание как "царицу доказательств":
Скорее, наоборот.
«Положение обвиняемого в уголовном процессе, как и ответчика в гражданском процессе, отличается от положения других лиц, характеризуется известным своеобразием. Было бы неправильно поэтому не делать никакого различия между их положением на суде и положением свидетелей или экспертов. Достаточно напомнить, что обвиняемый и ответчик — лица, заинтересованные в деле больше, чем кто-либо другой. Это накладывает известный отпечаток и на отношение к ним со стороны суда, обязанного более критически относиться к их объяснениям. Тем не менее обвиняемый (подсудимый) и ответчик не должны и не могут рассматриваться в качестве неполноценных участников процесса, тем более в качестве неполноправных субъектов процесса.

С другой стороны, было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого как ординарные участники процесса. В достаточно уже отдалённые времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьёзным доказательством, „царицей доказательств“ (regina probationum).

К этому в корне ошибочному принципу средневекового процессуального права либеральные профессора буржуазного права ввели существенное ограничение: „царицей доказательств“ собственное признание обвиняемого становится в том случае, когда оно получено правильно, добровольно и является вполне согласным с другими установленными по делу обстоятельствами.

Но если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлечённого к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом»[Вышинский А. Я. Теория судебных доказательств в советском праве. Изд. 2-е, доп. и перераб. М., 1946. С. 205–206]
«Нельзя поэтому признать правильными такую организацию и такое направление следствия, которые основную задачу видят в том, чтобы получить обязательно „признательные“ объяснения обвиняемого. Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и — ещё хуже — единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар всё даю в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них»[Там же. С. 208–209.].