![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
man_with_dogsПо наводке
http://www.itogi.ru/report/2010/11/149893.html
Итоги №11 / 718 (15.03.10)
Последний банкир Империи. Андрей Камакин
Андрей Камакин
— Не могу пройти мимо событий 21 сентября — 4 октября 1993 года. Перед вами стоял тогда выбор — на чью сторону встать?
Виктор Геращенко
— Знаете, я со своими каждодневными заботами был очень далек от всех этих политических дрязг. Хотя, конечно, не мог не видеть, что накал противостояния между президентом и парламентом день ото дня нарастает... 21 сентября вызвали в Совмин. В самом этом факте ничего необычного не было: я официально входил в состав кабинета — Ельцин даже издал по этому поводу специальный указ — и, как правило, участвовал в заседаниях. Несколько удивил только неурочный час сбора: дело было уже к вечеру. Ну, приезжаю в назначенное время. А правительство тогда располагалось на Старой площади. Навстречу выходят встревоженные Степашин, Рябов, еще кто-то из депутатов, их догоняет Починок (на тот момент — члены Верховного Совета РФ. — «Итоги»). Спрашиваю Починка (Александр Починок — министр труда и социального развития РФ в 2000—2004 годах, ныне член Совета Федерации. — «Итоги»): «Саш, что случилось?» — «Ельцин подписал указ о роспуске парламента. Нас не захотел принимать. Хотели попасть к Филатову (Сергей Филатов — глава администрации президента в 1993—1996 годах. — «Итоги») — тоже не принял. И Черномырдин не принимает. Что будет — черт его знает!»
Стало быть, собрались, ждем, народ между собой о чем-то шушукается. Премьера нет и нет. Наконец где-то через полчаса появляется Черномырдин: «Сейчас по телевизору будет выступать Ельцин, давайте посмотрим». Телевизор стоял в задней служебной комнатке. Набились туда, выслушали президента... Черномырдин: «Ну, что скажете?» Шумейко (Владимир Шумейко, тогда первый зампредседателя Совета министров РФ. — «Итоги»): «Все правильно». То же самое говорят Грачев, Ерин (соответственно министр обороны и глава МВД. — «Итоги»), Борис Федоров...
Дошла очередь до меня. Черномырдин: «Виктор Владимирович, ты как?» А у меня сложное положение: по закону ЦБ подотчетен Верховному Совету, но и для правительства я вроде как не чужой. «Знаете, — отвечаю, — я бы сделал это не так». — «А как?» Встревает Федоров: «Пусть скажет: он за или против?» Продолжаю: «Я бы объявил о роспуске в субботу (событие происходит во вторник. — «Итоги»). Пока выходные — то-се, напряжение бы спало. А сейчас что вы получите? Бардак!» Федоров снова: «Нет, пусть он скажет». Черномырдин: «Да ведь он уже сказал: не против, только сделал бы по-другому...» На том тогда и разошлись.
— Похоже, вы не слишком переживали по поводу роспуска парламента.
— Я, конечно, понимал, что это не вполне законный шаг. Но большого сожаления у меня действительно не было. Я не считал, что депутаты бьются за счастье народное. Правда, некоторые бдительные коллеги, тот же Борис Федоров, все-таки нашли крамолу в моих действиях: обвинили в «финансировании мятежников». Ситуация была следующая. На другой день после того заседания, 22 сентября, в Центробанк пришли представители Верховного Совета и заявили, что хотят снять деньги со своих счетов. Всего там в общей сложности было около 600 миллионов рублей (по тогдашнему курсу менее 600 тысяч долларов США. — «Итоги»). Звонят подчиненные: «Что делать?» — «Деньги их?» — «Их». — «Кто перевел?» — «Минфин».
Это был обычный транш, ежемесячно выделявшийся из бюджета на жизнедеятельность парламента. Кстати, деньги поступили всего за три-четыре дня до объявления указа № 1400, то есть Федоров тоже был не в курсе ельцинских планов. Никаких законных оснований замораживать эти деньги у меня не было. Ну и что, что парламент распустили? Депутаты, работники аппарата, техперсонал в любом случае должны получить зарплату и выходное пособие. И я дал добро. Разговоров по поводу якобы проявленной мной нелояльности было потом много. Но надо отдать должное президенту и премьеру: они оказались выше мелочной подозрительности.
А через неделю я отправился с визитом в Китай — по приглашению главы Народного банка. Но сначала остановился на один день в Токио: мы открывали там одну компанию. Была официальная церемония, ужин. После торжественной части решили с коллегами посидеть в неформальной обстановке. Я проводил жену в гостиничный номер, присел на минутку перед телевизором... И уже не мог оторваться: СNN передавал картинку из Москвы: горящие баррикады, столкновения на улицах... Звонят коллеги: «Ты куда пропал?» — «Включайте телевизор, какая тут выпивка!» Это было, насколько помню, 3 октября.
В ту же ночь, часа в два или три, звонок из Москвы. Там, правда, был еще только вечер. Войлуков: «Виктор Владимирович, в Гознак приехал Вавилов (Андрей Вавилов, тогда первый замминистра финансов, ныне член СФ. — «Итоги») с каким-то генералом и требует, чтобы ему срочно выдали деньги». Уже не помню точно, о какой сумме шла речь. По-моему, что-то около миллиарда рублей (по тогдашнему курсу 855 тысяч долларов. — «Итоги»). Как мне потом рассказывали, вид у первого замминистра был при этом, мягко говоря, не слишком официальный — джинсы, какая-то спортивная обувь... Гознак, понятно, отказал Вавилову. Не из-за нарушения дресс-кода, разумеется. Просто, хотя денежный станок и принадлежит Минфину, распоряжаться свежеотпечатанными купюрами может только Центробанк. Требовалась моя виза.
Я решил не цепляться к формальностям. Во-первых, вcе равно мы обязаны были выдавать Минфину кредиты в рамках квартального лимита. Во-вторых, к гадалке не ходи: не получив денег, Вавилов тут же поднимет шум, побежит к Ельцину... В общем, выйдет себе же дороже. «Что ж, — говорю, — оформляйте, пусть пишет расписку».
— В связи с чем, интересно, была такая срочность?
— Насколько я понимаю, деньги предназначались военнослужащим, участвовавшим в подавлении антипрезидентских выступлений. В первую очередь тем, кто на следующий день, 4 октября, палил из танков по Белому дому... Правда, Гайдар потом в каком-то интервью вспоминал, что в те дни правительство обращалось в ЦБ за кредитом для какого-то «оперативного резерва», но наши телефоны молчали. Геращенко, мол, испугался, выжидал, чья возьмет, и поэтому пришлось обращаться за помощью к коммерческим банкам. По-моему, Егор Тимурович здесь что-то напутал. Никаких других просьб со стороны кабинета к нам в те дни не поступало, а ту, переданную через Вавилова, мы исправно выполнили... Ну а до Китая я тогда так и не доехал — на следующий день вылетели в Москву.
http://www.itogi.ru/report/2010/11/149893.html
Итоги №11 / 718 (15.03.10)
Последний банкир Империи. Андрей Камакин
Андрей Камакин
— Не могу пройти мимо событий 21 сентября — 4 октября 1993 года. Перед вами стоял тогда выбор — на чью сторону встать?
Виктор Геращенко
— Знаете, я со своими каждодневными заботами был очень далек от всех этих политических дрязг. Хотя, конечно, не мог не видеть, что накал противостояния между президентом и парламентом день ото дня нарастает... 21 сентября вызвали в Совмин. В самом этом факте ничего необычного не было: я официально входил в состав кабинета — Ельцин даже издал по этому поводу специальный указ — и, как правило, участвовал в заседаниях. Несколько удивил только неурочный час сбора: дело было уже к вечеру. Ну, приезжаю в назначенное время. А правительство тогда располагалось на Старой площади. Навстречу выходят встревоженные Степашин, Рябов, еще кто-то из депутатов, их догоняет Починок (на тот момент — члены Верховного Совета РФ. — «Итоги»). Спрашиваю Починка (Александр Починок — министр труда и социального развития РФ в 2000—2004 годах, ныне член Совета Федерации. — «Итоги»): «Саш, что случилось?» — «Ельцин подписал указ о роспуске парламента. Нас не захотел принимать. Хотели попасть к Филатову (Сергей Филатов — глава администрации президента в 1993—1996 годах. — «Итоги») — тоже не принял. И Черномырдин не принимает. Что будет — черт его знает!»
Стало быть, собрались, ждем, народ между собой о чем-то шушукается. Премьера нет и нет. Наконец где-то через полчаса появляется Черномырдин: «Сейчас по телевизору будет выступать Ельцин, давайте посмотрим». Телевизор стоял в задней служебной комнатке. Набились туда, выслушали президента... Черномырдин: «Ну, что скажете?» Шумейко (Владимир Шумейко, тогда первый зампредседателя Совета министров РФ. — «Итоги»): «Все правильно». То же самое говорят Грачев, Ерин (соответственно министр обороны и глава МВД. — «Итоги»), Борис Федоров...
Дошла очередь до меня. Черномырдин: «Виктор Владимирович, ты как?» А у меня сложное положение: по закону ЦБ подотчетен Верховному Совету, но и для правительства я вроде как не чужой. «Знаете, — отвечаю, — я бы сделал это не так». — «А как?» Встревает Федоров: «Пусть скажет: он за или против?» Продолжаю: «Я бы объявил о роспуске в субботу (событие происходит во вторник. — «Итоги»). Пока выходные — то-се, напряжение бы спало. А сейчас что вы получите? Бардак!» Федоров снова: «Нет, пусть он скажет». Черномырдин: «Да ведь он уже сказал: не против, только сделал бы по-другому...» На том тогда и разошлись.
— Похоже, вы не слишком переживали по поводу роспуска парламента.
— Я, конечно, понимал, что это не вполне законный шаг. Но большого сожаления у меня действительно не было. Я не считал, что депутаты бьются за счастье народное. Правда, некоторые бдительные коллеги, тот же Борис Федоров, все-таки нашли крамолу в моих действиях: обвинили в «финансировании мятежников». Ситуация была следующая. На другой день после того заседания, 22 сентября, в Центробанк пришли представители Верховного Совета и заявили, что хотят снять деньги со своих счетов. Всего там в общей сложности было около 600 миллионов рублей (по тогдашнему курсу менее 600 тысяч долларов США. — «Итоги»). Звонят подчиненные: «Что делать?» — «Деньги их?» — «Их». — «Кто перевел?» — «Минфин».
Это был обычный транш, ежемесячно выделявшийся из бюджета на жизнедеятельность парламента. Кстати, деньги поступили всего за три-четыре дня до объявления указа № 1400, то есть Федоров тоже был не в курсе ельцинских планов. Никаких законных оснований замораживать эти деньги у меня не было. Ну и что, что парламент распустили? Депутаты, работники аппарата, техперсонал в любом случае должны получить зарплату и выходное пособие. И я дал добро. Разговоров по поводу якобы проявленной мной нелояльности было потом много. Но надо отдать должное президенту и премьеру: они оказались выше мелочной подозрительности.
А через неделю я отправился с визитом в Китай — по приглашению главы Народного банка. Но сначала остановился на один день в Токио: мы открывали там одну компанию. Была официальная церемония, ужин. После торжественной части решили с коллегами посидеть в неформальной обстановке. Я проводил жену в гостиничный номер, присел на минутку перед телевизором... И уже не мог оторваться: СNN передавал картинку из Москвы: горящие баррикады, столкновения на улицах... Звонят коллеги: «Ты куда пропал?» — «Включайте телевизор, какая тут выпивка!» Это было, насколько помню, 3 октября.
В ту же ночь, часа в два или три, звонок из Москвы. Там, правда, был еще только вечер. Войлуков: «Виктор Владимирович, в Гознак приехал Вавилов (Андрей Вавилов, тогда первый замминистра финансов, ныне член СФ. — «Итоги») с каким-то генералом и требует, чтобы ему срочно выдали деньги». Уже не помню точно, о какой сумме шла речь. По-моему, что-то около миллиарда рублей (по тогдашнему курсу 855 тысяч долларов. — «Итоги»). Как мне потом рассказывали, вид у первого замминистра был при этом, мягко говоря, не слишком официальный — джинсы, какая-то спортивная обувь... Гознак, понятно, отказал Вавилову. Не из-за нарушения дресс-кода, разумеется. Просто, хотя денежный станок и принадлежит Минфину, распоряжаться свежеотпечатанными купюрами может только Центробанк. Требовалась моя виза.
Я решил не цепляться к формальностям. Во-первых, вcе равно мы обязаны были выдавать Минфину кредиты в рамках квартального лимита. Во-вторых, к гадалке не ходи: не получив денег, Вавилов тут же поднимет шум, побежит к Ельцину... В общем, выйдет себе же дороже. «Что ж, — говорю, — оформляйте, пусть пишет расписку».
— В связи с чем, интересно, была такая срочность?
— Насколько я понимаю, деньги предназначались военнослужащим, участвовавшим в подавлении антипрезидентских выступлений. В первую очередь тем, кто на следующий день, 4 октября, палил из танков по Белому дому... Правда, Гайдар потом в каком-то интервью вспоминал, что в те дни правительство обращалось в ЦБ за кредитом для какого-то «оперативного резерва», но наши телефоны молчали. Геращенко, мол, испугался, выжидал, чья возьмет, и поэтому пришлось обращаться за помощью к коммерческим банкам. По-моему, Егор Тимурович здесь что-то напутал. Никаких других просьб со стороны кабинета к нам в те дни не поступало, а ту, переданную через Вавилова, мы исправно выполнили... Ну а до Китая я тогда так и не доехал — на следующий день вылетели в Москву.
