man_with_dogs | Mar. 23rd, 2010

Mar. 23rd, 2010

Раз тут попиарили мой пост, то попиарю полезные ссылки.
Тем, кто пришёл почитать "смешное про мясорубку" крайне рекомендую список моих постов - там сплошная большевицкая мясорубка. Обычно совки смеются над теми событиями, которые там описаны:
часть 1: http://desovetization.livejournal.com/637.html
часть 2: http://man-with-dogs.livejournal.com/714068.html
Лента моих постов о большевиках: http://man-with-dogs.livejournal.com/tag/большевики
Лента людей антибольшевицкой направленности: http://desovetization.livejournal.com/friends

Цитирую по История России. ХХ век: 1894-1939. Под ред А.Б.Зубова. (стр.966):
В Краснодаре в здании НКВД стояла мясорубка, которая молола трупы расстрелянных и спускала их в канализацию. При немецкой оккупации ее показывали иностранным журналистам. По свидетельству Вальтера Кривицкого, когда немцы в 1940 г. вошли в Париж, то при обследовании бывшего здания советского посольства обнаружились пыточные камеры, где работники ОГПУ истязали похищенных во Франции людей.

В комментах разгорелись споры. Минимальный вывод из которых - в книге История России ХХ век - неаккуратно цитируют. Что-то подобное я замечал и сам по другим поводам, до которых тоже как-нибудь доберусь.

severr
2010-03-23 09:18 pm UTC (ссылка)
когда немцы вошли в Париж, советское посольство там продолжало действовать до сентября 1941 г. когда выбыло оттуда только после разрыва отношений со стороны Франции в результате начала ВОВ...
После выезда советского персонала из посольства, его охрана была поручена США, так что там только приведения могли что то обследовать...

blazzer
2010-03-23 10:49 pm UTC (ссылка)
скорее всего, неаккуратная цитата. в 1940 году Кривитский не находился в Париже, а в феврале 1941 был убит или покончил собой.
другое дело, что он мог свидетельствовать о пыточных камерах, каковые камеры вполне могли обнаружиться после объявления войны США Германии в декабре-41
http://en.wikipedia.org/wiki/Walter_Krivitsky

Интересно было бы узнать подробности. В архивах что осталось, в каких публикациях людская мясорубка засветилась.
В цитируемой книге по фактам нет ссылок, а есть только списки литературы к параграфам.

Ещё о той же мясорубке:

http://old.rusk.ru/st.php?idar=420474
http://rys-arhipelag.ucoz.ru/publ/29-1-0-1408
Георгий Кокунько. "Черные доски".
...Н. Палибин вспоминал позже (в своей книге "Записки советского адвоката")...

При вступлении немцев в Краснодар ими были обнаружены специальные комнаты и приспособления, при помощи которых казни были поставлены большевиками буквально "на поток" (здания не успели взорвать – помешал инженер станции, убитый за это чекистами). Затем эти комнаты были открыты для публичного осмотра. Вот описание из книги Н. Палибина – после объявления осужденному приговора "ему указывали на небольшой коридорчик, через который была видна светлая комната с окнами без решеток. Там стоял стол с письменными принадлежностями. Чекист разъяснял осужденному, что тот может пройти к столу и написать письмо, или просто посидеть и подумать наедине… Человек вступал в коридор, пол под ним проваливался, и он падал в бездну, на дне которой была мясорубка. Она дробила, ломала и резала его на куски, и вода выносила остатки в Кубань…"

Так удивительно ли, что один из выросших мальчиков, семья которого была полностью уничтожена красными палачами, в начале войны с Германией откровенно сказал Палибину: "Ну, теперь я смогу рассчитаться! Я никогда не забывал и не забуду крови, которая капала на пол в суде…"

Книга Палибина в сети:
часть 1, часть 2
Или тут:http://www.pseudology.org/Palibin/index.htm
Палибин Николай Владимирович. До революции присяжный поверенный округа Московской судебной палаты. В Первую мировую войну поручик 2-й Гренадерской артиллерийской бригады. В Августе 1918 года вступил в добровольческую армию. Затем в СССР вынужден был жить по подложным документам, на имя Лопатина. С 1923 года член коллегии защитников Кубанской области.

В 1935 - ,,вычищен" и лишен возможности работать адвокатом. Во Вторую мировую войну, после занятия немцами Северного Кавказа, стал бургомистром Майкопа, областного города Адыгейской автономной области. Ушел с отступающей германской армией. Позже эмигрировал в США, где и умер в 1974 году. Воспоминания свои закончил в 1955

Палибин Н В - Записки советского адвоката
В Екатеринодаре в последнее время такие "дела" были упорядочены и даже механизированы. Там осужденного вызывали в приличную комнату, где стоял один стол небольшого размера. Чекист, сидящий за ним, объявлял своей жертве, что приговор вошел в законную силу, а поэтому через полчаса он будет "физически уничтожен". Затем он указывал ему на небольшой коридорчик, через который была видна другая, светлая комната с окнами без решеток. Там стоял стол с письменными принадлежностями. Чекист разъяснял осужденному, что тот может пройти к столу и написать письмо и все, что он пожелает или просто посидеть и подумать наедине. Невольно человека тянули эти окна без решеток и возможность опуститься на стул после страшных услышанных им слов. Он вступал в коридор, пол под ним проваливался, и он падал в бездну, на дне которой была мясорубка. Она дробила, ломала и резала его на куски, и Вода выносила остатки в Кубань. Когда во время Второй мировой войны Красная армия оставила район и его заняли Немцы, они обнаружили эти комнаты и открыли их для публичного осмотра.

(Перед отступлением Красная армия заминировала все главные здания и сооружения Екатеринодара. Мины были соединены проводами с электростанцией. Инженер станции по приказу чекиста, который неотлучно находился при нем, должен был включить рубильник в надлежащий момент. Приказ был отдан. Рубильник включен. Мгновенно весь свет в городе погас, но взрыва не последовало. Чекист понял, что это "измена", выхватил револьвер и выпустил в инженера все семь пуль. Спасти его не удалось: он умер. К стыду моему, я забыл фамилию этого человека, отдавшего жизнь для спасения города и людей. По национальности он был армянин. Уцелела от взрыва и описанная мною комната с мясорубкой.)

Об издательстве Палибина:

http://ru.wikipedia.org/wiki/Всероссийская_мемуарная_библиотека
Всероссийская мемуарная библиотека — серия книг, основанная А. И. Солженицыным.
Издавалась издательством «YMCA-Press» (Париж, Франция).
С 1995 издаётся издательством «Русский путь».
В основу издательского плана легли рукописи русских эмигрантов, откликнувшихся на призыв Солженицына (в русской эмигрантской печати[1]) о написании и сохранении воспоминаний
Выходит под общей редакцией Н. Д. Солженицыной.

Н. В. Палибин. Записки советского адвоката: 20-е — 30-е г. — Paris: YMCA-press, 1988. ISBN 2-85065-127-3 (Выпуск 9)

Current Mood: Россия, возродись!

Меня совок решил попрекнуть, что я сослался на майкопского бургомистра Палибина в части его рассказа про большевицкую мясорубку, которой размалывали ещё живых людей на куски в фарш, чтоб уничтожить их во исполнение высшей меры "социальной защиты". Ссылка на свидетельство Палибина ничем не хуже ссылки на какое-нибудь другое свидетельство - советского гражданина. Только очень трудно оставаться советским и честным, после такого знания. Но лучше иметь архивные документы о том. Которые стоит разыскать.

А сейчас более пространная цитата из воспоминаний Палибина - о характерных делах, в которых он участвовал адвокатом, и в которых проявляется вся суть отличия людоедской советской власти большевиков от власти нормальной и гуманной. Даже для позднесоветкого времени большевицкие порядки - дичайшее людоедство.

http://www.pseudology.org/Palibin/23.htm
Николай Владимирович Палибин
Записки советского адвоката
Беглец из ссылки. Черные амбары

Вернувшись из тюрьмы, я слег в постель, тяжело страдая от нарывов, которые меня мучили еще в тюрьме, и которые я к тому же растер в дороге. Они плохо поддавались домашнему лечению при ослабевшем моем организме. Я пролежал месяц и за это время писал разные заявления, давал советы и получал ценнейшие гонорары: фунт пшена, блюдце фасоли, несколько картофелин. Один давний клиент принес мне даже полкурицы. Весть о моем аресте облетела моих клиентов, и должен сказать, что они старались помогать мне, чем могли, когда я лежал дома: каким-нибудь "лепендиком" или "латутиком" из дикой груши, поджаренным не на масле, а на носке, мочеными дикими яблоками, которые я ел с наслаждением, чашечкой арбузного меда, т.е. теми продуктами, которые правительство еще не отняло и которые они отрывали от своего голодного рта.

Никогда я не забуду этих ценных даров, и облик этих добрых людей всегда будет стоять перед моими глазами

За это время я написал две кассационные жалобы. Первое дело - самовольное возвращение из ссылки. Вообще это карается по советским законам легко, по ст. 82 УК, но с обязательным возвращением на место ссылки. Однако в моем случае дело оказалось сложнее. Ловкий и статный казачонок 18-ти лет женился на одной из красивейших девушек станицы. Это была пара, которой можно было любоваться. Они были в это время еще единоличниками. Не прошло и двух недель после свадьбы, как разразилось несчастие: муж попал в первую же высылку, и его угнали куда-то под Владивосток. Жена, вышедшая из бедной семьи, осталась. Ее не тронули.

Муж пробыл в ссылке месяц-другой, затосковал по молодой жене и бежал. Без денег, без документов он пробрался на Кубань, за 10 тысяч километров. Кое-где подвозили его на лошадях добрые люди, кое-где он нелегально, по ночам, ехал на товарных поездах, кое-где останавливался и работал, чтоб иметь хлеб и сменить одежду. Шел он несколько месяцев.

И вот, наконец, родная станица и крайняя хата, где он жил с молодой женой. Он перепрыгнул через плетень; в его садочке спелые вишни, он рвет их и ест на ходу. Какая радость: в хате сидит его милая жинка, пригорюнившись, и тоскует о нем. Хотя она потеряла всякую надежду, но не забыла его, и боль разлуки сменилась бесконечным счастьем. Казалось бы, что здесь можно было бы и подать занавес, как в украинских пьесах под веселые песни девчат. Однако на следующий день на базаре Дарья говорит Марье: "Ванька пришел, я сама видела, как он вишни рвал в своем садочке, ты смотри, никому об этом не говори". Молодые супруги ушли с глаз долой из станицы в далекую степь, жили там и работали вместе, смастерив себе в скрытом месте куренёк. Так продолжалось до конца полевых работ, когда муж был арестован в степи. Его гнал в суд какой-то комсомолец. По дороге задержанный спросил его:

- А что мне теперь будет?

Тот ответил:

- Известно что: на мыло пойдешь.

Этим он, видимо, хотел показать свое знание советских законов и подчеркнуть тяжесть преступления, совершенного кулацким сыном. Недолго думая, парень сшиб сопливого с ног, отнял винтовку и исчез. Покрутившись некоторое время около станиц, он ушел в город и в поисках работы и средств к существованию сошелся где-то около вокзала с городскими "уркачами", ловкость и оборотливость которых известна среди ссыльных. Со своими новыми покровителями он ночевал в надежных местах - на вокзальной крыше возле кирпичной кухонной трубы, в пустых пассажирских вагонах на запасных путях - и участвовал в разных кражах и проделках.

Наступили темные, ненастные зимние ночи, и он решил снова вернуться домой. Его товарищи дали ему деньжонок, а также и револьвер для самообороны, так как он был теперь уже дважды нелегальный. Был ли кто-нибудь из уркачей "сексотом" или же подвели болтливые соседи - неясно, но только как-то ночью хата была окружена. Парень выскочил в окно и бросился в садок, в него стали стрелять; он отстреливался, но, раненный в ногу, упал. Краевой суд квалифицировал событие как бандитизм, по одному из пунктов 59-й статьи Уголовного кодекса, и приговорил паренька к расстрелу.

Я приложил все силы, чтобы спасти этого юношу. Я подал кассационную жалобу, приложив к ней фото графию, где невеста была снята в подвенечном платье - правда, убогом, но все же вызывающем какое-го чувство сострадания к разбитой жизни. Я доказывал, что в данном деле нет контрреволюционных моментов, так как основное событие - побег, предусмотренный ст. 82 УК РСФСР, помещен в главе не контрреволюционных преступлений, а преступлений против порядка управления. Что все последующие события носят характер бытовой, что в значительной мере развязке происшествий способствовало невежественное толкование гуманных советских законов малограмотным конвоиром.

Что ни одно из обстоятельств дела не затрагивало интересов коллективизации, проводимой партией и правительством в деревне, что револьвер, которым был вооружен обвиняемый, был какой-то допотопной конструкции и имел лишь три патрона, а потому обвинение в бандитизме является большой натяжкой и прочее. Я поручил своим коллегам выступить в выездной сессии Верховного Суда Ростова-на-Дону и поддержать мою кассационную жалобу.

В результате дело окончилось "благополучно" - осужденный получил 10 лет лагерей

Это дело является одной из многочисленных иллюстраций того, как советская власть делает из честных людей преступников. Нужно заметить, что по нашему старому закону простой побег из тюрьмы не наказывался вообще, так как наши законодатели стояли на той гуманной точке зрения, что каждому человеку свойственно желание быть на свободе. Другое дело, по которому я подал кассационную жалобу в это время, было о "черном амбаре". В одном из колхозов град побил маслянку. Она была застрахована в порядке обязательного государственного страхования от градобития. Приехала комиссия из района: агрономы, метеорологи, парторганизаторы, коллективизаторы, исполкомовцы, госстраховцы и пр.

Был составлен акт о гибели маслянки на 100%, в результате чего колхоз получил от Госстраха возмещение за убытки. Между тем, маслянка оправилась и дала приличный урожай. Он был убран и сложен в амбар. Часть была вывезена в счет хлебопоставки по другой площади, не побитой градом, но осталось еще около 3,000 пудов. Перед колхозом возник вопрос: как быть? Если показать урожай, то сейчас же потребуют назад деньги, уплаченные Госстрахом, а они уже издержаны на разные свинарники, телятники и пр. нужды.

Кроме того, сейчас же дадут дополнительное задание по вывозу маслянки на элеватор, и его нельзя будет выполнить, так как она уже вывезена частично в счет другой площади, не давшей нужного урожая для выполнения "контрольной цифры". Правление боялось, что возникнет суд за мошенничество в получении денег и за невыполнение хлебопоставки. Несколько раз вопрос этот обсуждался на заседании правления, и люди никак не могли прийти к решению. А время шло.

Председателем колхоза был коренной сельский батрак. Партия выдвинула его, научила грамоте, политически "подковала", и из него получился преданный партиец, которого все время приучали к ответственной работе. Словом, это был парень "свой в доску", один из первых активистов в станице Лабинской и член районного исполкома. Приезжает в колхоз комиссия из ГПУ для проверки степени выполнения хлебопоставки, проверки записей по бухгалтерии и наличия остатков. Расхождений нет, все правильно. Составляется акт, подписывается сторонами.

Но кто-то, видимо, "стукнул" в ГПУ , так как после подписания акта комиссия направляется к амбару, где лежит незаприходованная маслянка. "А это что?" Составляется новый акт о "черном амбаре" и также подписывается сторонами.

Суд... Председателя и бухгалтера приговаривают к расстрелу, остальным причастным к этому делу дают по 10 лет

Судил их народный суд с правами краевого суда, т.е. с правом расстрела. Кассационная жалоба была оставлена без удовлетворения. Оставалась последняя надежда: ходатайство о помиловании. Однако порядок прохождения дел с расстрелом был таков: дело сейчас же подхватывает курьер ГПУ и отвозит в Верховный Суд.

Повестка о слушании не посылается, обвиняемый в судебное заседание не доставляется, и лишь в коридоре Верховного Суда вывешивается список дел, назначенных к слушанию на определенное число. Если приговор утвержден, Верховный Суд дает телеграмму-молнию в соответствующее НКВД; она доставляется мгновенно. Когда же и куда осужденный может успеть подать ходатайство о помиловании? В ГПУ ?

Но там разговор короткий: осужденного со связанными руками сводят, а иногда волокут по ступенькам в подвал. Там его ожидает комиссия: представитель от НКВД как руководитель казни, обычно судья, вынесший приговор, для опознания личности казнимого, палач, врач для констатирования смерти, понятые, - это часто те же вертухаи - и прокурор для соблюдения революционной законности. Последний оглашает приговор: не для осужденного - он ему уже теперь не нужен, а для остальных присутствующих.

Во время чтения приговора палач располагается сзади осужденного, а члены комиссии - по бокам, чтобы пуля случайно не зацепила их. Если жертва находится в бессознательном состоянии, вертухаи поддерживают осужденного под руки. Раздается выстрел в затылок. Затем врач прикладывает стетоскоп к сердцу убитого, констатирует смерть, и комиссия подписывает акт об уничтожении человека.

Народный судья, вынесший приговор по делу о "черном амбаре", рассказывал мне потом, как председатель колхоза в тюремном подвале с плачем молил о помиловании: "Ведь я же ваш, член партии , ведь вы же знаете, что зерно никуда бы не делось и все было бы вывезено".

Но советская власть не помиловала и бывшего батрака

В деле о "черном амбаре" вообще не было никакого преступления или преступного замысла. Не было тут и личной выгоды или корыстных расчетов. Возникшее недоразумение можно было урегулировать в вышестоящих организациях, чего правление не сумело сделать.

Вообще "черные амбары", или, проще говоря, расхождения бухгалтерских записей с фактическим наличием зерна, могли возникать по объективным причинам, например, неполнота и неясность изначальной документации, потеря данных или несвоевременное их представление, отсутствие достаточного количества весов на токах, из-за чего хлеб не перевешивали, а определяли по количеству мешков или подвод, оборудованных длинными ящиками в форме гробов, через щели которых зерно высыпалось по дороге.

Тогда оперативные данные расходились с весом, указанным в приемных квитанциях элеватора. Кроме того, элеваторы делали различные скидки на некондиционность зерна, а иногда давали надбавки за высокое качество, в результате чего бухгалтерия в это горячее время поставлена была зачастую в безвыходное положение; и в условиях такой неразберихи и хаоса малоквалифицированный счетный персонал просто не мог справиться с поставленными перед ним задачами.

А потому при внезапной ревизии и при злостности экспертизы в любом колхозе можно было установить или "хищение", или "черный амбар", что в тот момент и требовалось в рамках советской судебной политики в деревне. В результате дела о черных амбарах прокатились по всему Северному Кавказу, согласно "плановой работе" органов ГПУ и судов

Current Mood: Россия, возродись!

Как Сталин выселял казаков, чтоб подарить казачьи земли и имущество чеченам

http://www.pseudology.org/Palibin/27.htm
6. Из телеграммы И.В.Сталина - В.И.Ленину от 26 октября 1920 г.: "Несколько казачьих станиц наказаны примерно...".

9. Из секретной телеграммы И.В.Сталина и Г.К.Орджоникидзе от 30 октября 1920 г.: “РВС Терской группы. Копия РВС Комфронта. Грозный. Предписывается Вам произвести в срочном порядке переселение казаков Асиновской станицы за Терек…”.

10. Из телеграммы И.В.Сталина - В.И.Ленину от 30 октября 1920 г.: “Первое. Выселено в военном порядке пять станиц. Недавнее восстание казаков дало подходящий повод и облегчило выселение, земля поступила в распоряжение чеченцев. Положение на Северном Кавказе можно считать несомненно устойчивым…”.
РЦХИДНИ. ф. 17, оп. 112, д. 93, л. 35.

11. Из телеграммы члена Реввоенсовета Кавказской трудовой армии Врачева Г.К.Орджоникидзе и И.В.Сталину от 1 ноября 1920 г.: "Выселение станиц идет успешно... Сегодня у меня происходило совещание с чеченцами - представителями аулов. Настроение чеченцев превосходное, они рады до бесконечности и заявляют, что наш акт для них великое историческое событие".

Current Mood: Россия, возродись!

http://www.pseudology.org/Palibin/21.htm
Николай Владимирович Палибин
Записки советского адвоката
Голод 1933 года. людоедство

Что может заработать Адвокат, когда клиент его падает в изнеможении в кресло, кладет голову на стол и едва слышно шепчет: "Товарищ защитник, напишите прошение, чтобы меня поскорей на высылку, я сын кулака, в колхоз не принимают, работы нет, помираю с голода"?

( Read more... )

Current Mood: Россия, возродись!

Совки часто тычут в документы, по которым получается, что "оказывалась помощь голодающим". Ну да - девочке, которая сначала с мамой ела умершего отца, а потом умершую мать - помогли. Только почему-то у совков даже вопроса не возникает - как это так получается, что на дворе 20 век, а люди миллионами с голода умирают, да ещё людоедствуют - КАКАЯ должна быть помощь, чтоб до такого не доводить. Или может быть для совков людоедство - это нормально? Мол, "съела девочка папу с мамой и её спасли - теперь всё нормально".

Про "советскую законность" же можно даже не говорить. Какая может быть законность в государстве, где бандитская власть людей до людоедства довела? Однако адвокат Палибин свидетельствует о том, что видел и слышал.

Кстати, вот этот эпизод - об организации большевиками помощи умирающим с голода людям и сборе сводок - по документам он прослеживается, а вот как он выглядел для людей - это свидетельство мне первым попалось:

В это время начальник милиции передавал телефонограмму в район. Содержание ее было таково: "Умерших 18, пухлых 900, трупоедов 25, людоедов не обнаружено". У меня с ним были приличные отношения, несмотря на то что именно он меня арестовал. Я спросил его, что происходит. Он ответил, что в Ростов приехал Калинин и требует эти сведения по всем станицам, поэтому колхозам и выдали продовольственную ссуду.
Ежедневно все начальники милиций станиц отправляли такие "сводки" в район, а районы пересылали данные в Ростов.

http://www.pseudology.org/Palibin/24.htm
Николай Владимирович Палибин
Записки советского адвоката
Моя работа в городе

Не имея больше ни физической, ни моральной возможности жить в деревне, я переехал в город

За эти последние пять лет, проведенных мною в станицах, я видел, как, "засучив рукава", вооруженные открыто и со спрятанными револьверами в карманах партийные работники хозяйничали в деревне, точно жестокие завоеватели, проводя в жизнь постановление партии о "работе в деревне", напечатанное в "Правде" в 1928 году. Целые кварталы и даже улицы исчезли с лица земли и заросли бурьяном и кустами акации. Часть населения была убита по судебным приговорам и по линии НКВД, часть выслана, часть разбежалась, побросав свои хаты и хозяйство, часть вымерла от голода. Для народа кровь, слезы, разрушения и жертвы были в те годы не меньшие, чем во время войны с немцами.

Я уже приводил в пример станицу Прочноокопскую, одну из богатейших в крае, совершенно вымершую и опустевшую. До 75% жителей исчезло из громадной станицы Старо-Нижне-Стеблиевской. То же надо сказать и о Гиагинской, Дондуковской, Константиновской, Чамлыкской и других станицах, которые я видел своими глазами. В других станицах я не был, но знаю, что там было не лучше. Так, станица Полтавская была выселена вся целиком, Уманская разорена дотла. Словом, на черную доску занесена была вся Кубань, а потому она подверглась разорению и разграблению.

Путем убийств, насилия и грабежа сопротивление крестьян было к 1934 году сломлено. Кровавый пир закончился, деревня была усмирена, наступил могильный покой, уцелевшие жители покорно, в рванье и тряпках, капитулировали и, вступив в колхоз, стали выходить в степь на работу, чтобы получить кусок кукурузного хлеба, который правительство стало выдавать вымершей деревне в виде "продовольственной ссуды", подлежащей возврату из нового урожая.

Для пополнения опустевших станиц правительство предприняло переселение жителей на Кубань из Ставропольской, а затем из Ярославской губерний. Их принимали в нашей станице как убежденных колхозников, добровольно переселяющихся, чтобы показать пример в работе: так "брехали" сельсоветчики с трибуны при въезде этих людей. Оказалось же, что это такие же несчастные люди, как и наши жители, и что их переселили принудительно. Часть их умерла от голода, часть разбежалась, и к моему отъезду из станицы там остался лишь один парень, из Ярославля, который женился и "осел".

Уезжая из станицы в город, куда я решил переселиться, я видел на своем сорокакилометровом пути вереницы "богомолок" в лохмотьях, с намотанными на ноги тряпками; часть из них шла в районный центр, часть шла обратно, неся на спине по пуду кукурузы. Это были семена для колхозных полей. Лошади все передохли, машин еще не наделали, голодные женщины тащили семена на плечах и часто падали и умирали. За труд они получали по килограмму кукурузного хлеба, затрачивая на этот путь три дня. А над разоренной деревней, над этой грудой тлеющих костей все еще низко летали "черные вороны" - уполномоченные разных мастей и рангов: районные, краевые, столичные и личные уполномоченные Сталина

При отъезде я зашел в милицию

В это время начальник милиции передавал телефонограмму в район. Содержание ее было таково: "Умерших 18, пухлых 900, трупоедов 25, людоедов не обнаружено". У меня с ним были приличные отношения, несмотря на то что именно он меня арестовал. Я спросил его, что происходит. Он ответил, что в Ростов приехал Калинин и требует эти сведения по всем станицам, поэтому колхозам и выдали продовольственную ссуду.

Ежедневно все начальники милиций станиц отправляли такие "сводки" в район, а районы пересылали данные в Ростов. Переехав в Краснодар (Екатеринодар ) в конце 1933 года, я вступил в городской коллектив защитников и пробыл в нем до 1935 года включительно, когда и был "вычищен" по требованию областного прокурора. Картина города в это время была несколько иная, чем в деревне. Правда, кое-где на дороге, на базаре и на вокзале валялись трупы умерших, однако на улице были видны лошади: хоть и истощенные, но они ходили сами. На базаре можно было купить стакан муки, крупы, блюдце фасоли, кусочки сахара, даже печеный черный хлеб - пайки, получаемые по карточкам. Продавались котлеты из барды с винокуренного завода, имевшие кислый и алкогольный вкус. Бывало, от них даже умирали. Я же получил хлебную карточку на 200 граммов кукурузного хлеба в день.

Городские дела не представляли особого интереса. Это были в большинстве случаев взятки , служебные преступления, растраты, хищения служащих со складов и магазинов. Бывали дела с массовым привлечением по 15-20 человек, например, всего состава работников Заготскота, Главмяса и пр. Здесь я узнал, что члены партии могут быть привлечены к суду только в том случае, если на это согласно местное партийное бюро.

Одно из первых моих дел было все же отголоском деревенских событий. Я был назначен "казенным защитником" по делу двух сельских активистов, обвиняемых в "перегибе". Сущность дела такова. Во время изъятия хлеба у крестьян два активиста, ныне обвиняемых, забрали в семье середняка все зерно. В результате отец семейства умер. Оставшиеся в живых жена и дочь умершего срезали с покойника мясо, посолили его в бочонке и питались этим. Затем все же умерла от голода и мать. Тогда двенадцатилетняя девочка срезала с матери мясо...

Примерно в это время в Ростов-на-Дону приехал Калинин. Колхозам была выдана продовольственная ссуда с возвратом и с обязательством каждого получающего ссуду работать. Вместе с тем, были изданы секретные циркуляры о том, чтобы умирающих на улицах, дорогах и площадях подбирали и оказывали им помощь. Это было примерно то же, что мертвому ставить банки. Однако в "сферах", видимо, было мнение, что произошел "перегиб", хотя об этом никто не писал и не говорил.

Настоящее дело и было результатом борьбы с "перегибами" на местном уровне

Однако это было единственное дело, по которому к суду привлекали "стрелочников". Больше о таких делах я ничего не слышал. Не знаю я и ни одного дела о смещении какого-нибудь секретаря парторганизации или председателя райисполкома. Итак, девочка, питавшаяся мертвечиной своих родителей, выжила, но ограбивших их семью активистов из тюрьмы в суд не доставили, так как они оба умерли там от голода, и дело было прекращено "за смертью обвиняемых".

Когда я пишу эти строки, я невольно задаю себе вопрос: неужели все это могло быть? Да, все это было. Перед людьми и перед Богом я отвечаю за все те строки, которые пишу. Применение закона "по аналогии" и "кодекса без статей" практиковалось в городе так же, как и в деревне. Натяжки и просто искажение фактов - один из любимых приемов следователей и судов. Так например: в степи жгли осенью сорные травы. Неожиданно ветер стал менять направление, и огонь пошел на стог сена. Это стихийное явление было сочтено за контрреволюционный умысел, имевший целью уничтожить корм для колхозного скота. Обвиняемый Майборода был приговорен к расстрелу. В городе я познакомился и с другими методами "работы" НКВД и судов. Расскажу два случая.

Особенно дефицитным товаром в СССР являются гвозди, как в прошлом, так и в настоящем. В продаже для населения их нет: это так называемый "планируемый" товар (весь металл идет "на оборону"). К заведующему складом сельхозснаба явился человек и завел разговор о продаже ему гвоздей, запланированных для нужд колхозов и совхозов. Заведующий категорически отказал. Покупатель был настойчив, достал бутылку водки и хорошую закуску. В конце концов он "ублатовал" заведующего и заплатил ему все деньги вперед по 20 руб. за пуд - 3,600 руб.

Первая же партия гвоздей в количестве 5 пудов была задержана при вывозе со склада, заведующий арестован и предан суду по декрету от 7 августа 1932 года. При аресте у него были обнаружены все 3600 руб., номера которых были записаны у покупателя, так как он был агентом НКВД. Обвинение было построено как хищение государственного имущества и притом "особо дефицитного". Суд приговорил его к расстрелу.

Другой случай. Слушалось дело по обвинению восьми человек в хищении из центрального магазина товаров и денег. Вдруг, на второй день разбора дела, судья сделал неожиданный перерыв: ему кто-то "стукнул" запиской, что один из народных заседателей - "кулак". После часового перерыва дело было возобновлено с другим народным заседателем, которому председатель в совещательной комнате "разъяснил" все то, что происходило в суде за два дня. Прокурор против этого процессуального нарушения не возражал. Защиту даже не спросили, да она и не возражала бы, так как нарзаседатели - пешки, а требовать разбора дела с начала - это озлобить судью, который даст за это несколько лишних лет обвиняемым.

Но не в этом был интерес настоящего дела. Процесс был громкий, с участием отчаянного головореза-прокурора. По ходу дела мне стало ясно, что не привлечен еще один обвиняемый - девятый, главный виновник. Это было понятно, конечно, и прокурору, но следственный материал и прокурор почему-то его выгораживали. Я, конечно, этого вопроса не касался вообще. Меня интересовал только вопрос: был ли он агентом ГПУ или дал взятку , а дать он мог "крупно", хватило бы и следователю, и прокурору. (По советским масштабам "крупно" это, например, по мешку белой муки)

Все восемь обвиняемых получили разные сроки тюрьмы, а девятый... в скором времени заплатил своей жизнью, по совсем другому делу

Следователем по этим делам был некий Кобзарь, бывший белый офицер, перешедший к красным и за измену заслуживший прощение. В партию все же он принят не был и оставался беспартийным. Когда ему приходилось бывать в расстрельных комиссиях, о которых я рассказывал выше, он, будучи в то время народным судьей, кроме обязанностей судьи добровольно выполнял и роль палача. Он был следователем, затем судьей, потом опять следователем, но, несмотря на свои жестокости и зверства, не достиг высоких постов и в конце концов стал юрисконсультом хозяйственных организаций.

Этот Кобзарь вместе с прокурором пришили несчастному еще худшее дело: контрреволюционное вредительство. Он был директором хлебозавода, т.е. механизированной пекарни, а потому его обвинили в том, что во время движения теста по конвейеру он высыпал туда граммофонные иголки с целью массового ранения полости рта и желудков населения и возбуждения народа против власти. Тесто, куда были брошены иголки, было, дескать, выпечено, и вся партия хлеба с иголками попала в магазин номер 5, где и была обнаружена следователем еще до продажи его населению. Остальной хлеб, вышедший из пекарни, был хороший. Дело это было закончено следствием очень быстро, передано в НКВД, и обвиняемый был расстрелян.

А произошло вот что. Следователь и прокурор получили по первому делу с обвиняемого взятку и, не желая оставаться таким образом у него в руках, "ликвидировали" его по второму делу. Иголки, конечно, всыпал сам следователь, затем проследил за выпечкой этой партии , узнал, в какой магазин она идет, и обнаружил преступление заблаговременно, предотвратив тем самым контрреволюционные последствия.

Все эти "провокационные" дела очень типичны: они раскрываются следственными органами в самый последний момент. Этим подчеркивается, с одной стороны, что преступление вполне закончено, а потому обвиняемый несет полную ответственность, с другой стороны - "бдительность" следственной власти безупречна, и она должна заслужить благодарность населения.

Для нас, защитников, связь этих двух дел и общая картина были совершенно ясны, тем более что Кобзарь любил выпить за чужой счет и во время выпивок рассказывал такое, от чего волосы становились дыбом. Рассказал он нам и о деле с граммофонными иголками, а потому, встречаясь в суде с этими "судебными работниками", мы поджимали хвосты, так как понимали, что каждому из нас может быть "пришито" любое дело. Прокурор же, участвовавший в деле об иголках, вскоре получил назначение в краевую прокуратуру. Позже он был отправлен в Москву, в НКЮ.

* * *

Профессия честного советского адвоката - одна из наиболее тяжелых и опасных: в то время, как все от Белого и до Черного моря молчит, "6о благоденствует", как сказал Тарас Шевченко, Адвокат после погромной речи прокурора, который с завыванием требует от имени мирового пролетариата расстрела, должен встать и публично говорить в защиту "врага народа" в напряжённейшей атмосфере терроризированной толпы слушателей, среди которых стоят и шныряют чекисты с красными околышами и огромными маузерами в деревянных чехлах, а за судейским столом сидит партийный разбойник.

Многие советские адвокаты не выдерживают этого психологического натиска, судебного террора и в своей защитительной речи, вполне соглашаясь с прокурором и присоединяясь к его мнению, просят лишь о снисхождении к обвиняемым, а также и к себе. Где же взять силы и мужества, когда кругом кровь, слезы, стоны, невинно осужденные, бесконечные ссылки на верную гибель, провокации следственных органов и прокуроров и многочисленные смертные приговоры?

Суд, прокуратура, следователи - это термины, краденные из европейского и американского обихода, и понятия эти совершенно не подходят к советской судебной системе. Будет понятнее, если советскую юстицию назовут кухней и лакейской: прокуроры и следователи, как повара, крошат, рубят, пропускают через мясорубку и жарят, а судьи, как лакеи, подают на судейский стол для общественного питания омерзительные кушания с отвратительным гарниром и под кровавым соусом, в соответствии с сегодняшним партийным меню.

Я в своих записках останавливался на эпохе НЭПа, т.е. на золотом веке советской юстиции, когда вышли кодексы, подчас хорошо комментированные, с систематически расположенным материалом, когда советские судьи соревновались друг с другом, кто сумеет больше и "чище" "взять" и когда адвокату было положительно совестно просить у суда удовлетворить его иск только потому, что так написано в законе.

Я остановился также на страшном периоде деятельности суда в "эпоху мирного строительства социализма", где суд, наряду с органами НКВД, был бесчеловечным кровавым палачом народа, когда уже не играли роли ни кодексы, ни законы, ни справедливость, но только директива партии : "Если не будете ставить к стенке вы, мы будем ставить к стенке вас".

В 1935 году я был "вычищен", и карьера моя в качестве адвоката закончилась

Отойдя, хотя и вынужденно, от этого дела и оглянувшись на все события, я понял, что я рано или поздно попал бы в еще большую беду, так как примириться с такой системой советского правосудия, в основе которой лежит партийный произвол, весьма трудно и подчас совершенно нестерпимо. Когда прокурор является носителем морального и физического насилия, а защита должна быть покорной, послушной и почти бессловесной рабыней, когда в душе все кипит и клокочет - в эти моменты легко сорваться с крутого скользкого обрыва и упасть в бездну.

Полгода я был безработным и дошел до состояния крайней нужды и нищеты. Куда бы я ни обращался за работой, я получал отказ, так как я был "вычищен", да еще по требованию областного прокурора. Наконец я получил место юрисконсульта в одном кооперативном учреждении, откуда мой предшественник был удален за пьянство. В дальнейшем я наблюдал "работу" судебно-следственных органов уже в качестве юрисконсульта различных хозяйственных организаций до и во время войны.

Разврат в органах юстиции, с такой охотой воспринятый судебными работниками сверху до низу, прочно укрепился в советской судебной "семье". Он является началом и фундаментом советских "судебных традиций", и, как неизбежный вывод из этого положения, советская юстиция превратилась в охоту на людей. Задачи советской судебной системы те же, что и НКВД, т.е. приведение населения к полной покорности. В общей массе народ является врагом социализма, и поэтому он должен быть забит так, чтобы не посмел поднять глаз на лучезарный лик своего владыки-поработителя. В этом партия видит воспитательное значение суда.

Бесправие, судебный произвол и безумная жестокость советской судебной политики не менее тягостны, чем экономические лишения и разруха в стране социализма. Они не только спутники, но движущая сила при построении бесклассового общества